И.А. РОМАНКЕВИЧ
директор Историко-мемориального
музея-заповедника "Подолье"
Наше общество спешило в социализм и коммунизм. Люди верили в их скорое
осуществление, связывали будущее с именем Ленина. «Главарь района сплошной
коллективизации бедняк Упоев из повести «Впрок» А.П.Платонова, ежедневно тратя
своё тело для революции, не сомневался:
- Ладно, Владимир Ильич, - через неделю все бедные и средние будут чтить тебя и
коммунизм».
Или вспомним команду Копёнкина из «Чевенгура»: «... Закончи к лету социализм!». И не знающий сомнения ответ: «Ещё рожь не поспеет, а социализм будет готов!». А сколько раз у нас спешили «сделать социализм» на бумаге! Не так уж давно мы отказались от официального объявления даты построения коммунизма в нашей стране.
Взгляд на Ленина из третьего тысячелетия не может не обратить внимание на то, что этот человек обладал необыкновенным политическим чутьём, в основе которого был научный характер его деятельности, обращавший огромное внимание на сбор и анализ информации. Приходиться удивляться, что в условиях войны, политической нестабильности и экономической разрухи, большевикам удавалось проводить большое количество раз перепись населения разного масштаба по линии ЦСУ, профсоюзов и отраслям хозяйства. Статистика давала весьма точную информацию о состоянии общественных дел.
Не вызывает сомнений, что к началу провозглашения новой экономической политики в 1921 году, Ленин достаточно точно знал, что за 6 лет войн, страна понесла огромные человеческие потери. По некоторым оценкам современных демографов, Россия за эти годы потеряла от 10 до 12 млн. человек. В эту цифру входит и массовая иммиграция населения, которая составляла более 2 млн. человек.
На какие же силы рассчитывал Ленин для налаживания управления страной, для реализации планов новой экономической политики? Когда исход гражданской войны был очевиден, большевики в августе 1920 года сумели организовать проведение демографической и профессиональной переписи населения. Она показала, что в стране проживало немногим более 130 млн. человек, включая Украину, Туркестан, Киргизию, Кавказские республики и другие окраины (население на территории современной России не превышало 78 млн. человек).
Из всего населения трудоспособных насчитывалось 65 млн., из них 50 млн. - крестьян, немногим более 9 млн. ремесленников, торговцев и других представителей средних городских слоев, почти по 3 млн. приходилось на рабочих и служащих.
Цифры красноречиво свидетельствуют, о чрезвычайном дефиците в России квалифицированных интеллектуальных сил в начале 20-х гг. XX столетия. Ленин рассчитывал на «чудесное средство» - привлечение трудящихся, привлечение бедноты к повседневной работе управления государством. Надо отметить, что надежды на «чудесное средство» не оправдались. В последний период своей жизни Ленин исчерпал всякие надежды на то, что «выдвиженчество» способно решить управленческие задачи.
На X Съезде партии в 1921 году он вынужден был признать: «Мы изнемогаем от недостатка сил, малейшую помощь сколь-нибудь дельного человека, а из рабочих втройне, - мы берём обеими руками. Но у нас таких нет». На II съезде горнозаводских рабочих он выразился ещё более конкретно: «Разве знает каждый рабочий, как управлять государством? Практические люди знают, что это сказки... Кто управлял из рабочих? Несколько тысяч на всю Россию, и только...».
Переписи служащих Москвы 1918 и 1922 года показали, что в центральном государственном аппарате было лишь 3-7% служащих, пришедших с фабрик и заводов, и почти на 60% этот аппарат состоял из бывших до революции служащих.
Подчеркнём, что при Ленине интеллигенция и служащие по Конституции 1918 года получили избирательное право. Программа большевиков 1919 года призывала «ставить буржуазных специалистов в обстановку товарищеского общего труда, рука об руку с массой рядовых рабочих, руководимых сознательными коммунистами».
Известно, что Ленин проявлял нетерпимость к тем, кто представлял хоть какую-нибудь угрозу власти большевиков, о чём свидетельствовала высылка за границу специалистов гуманитарного толка в 1922 году (дестабилизировали обстановку, которая и без того была критически нестабильна).
Но отношение к специалистам конкретных знаний «бывших» было иным. К концу своей жизни Ленин уже твёрдо завещал беречь «как зеницу ока... всякого спеца, работающего добросовестно, со знание дела и любовью к нему, хотя бы и совершенно чуждого коммунизму идейно» (Ленин В.И. ПСС. Т.44. С.351).
Материалы партийной переписи 1922 года, дают возможность дать некоторые качественные характеристики партии власти. Это была очень молодая партия. Средний возраст её составлял 24 года. Среди ответственных работников - 34 года. В группе высшего руководства - 40 лет. Ленину в это время было 52 и его среди ближнего окружения называли «стариком».
Представленные анкетные данные Ленина и его преемников показывают, что родители сделали немало для того, чтобы они получили хорошее образование.
Ленин, Бухарин и Каменев прошли одинаковый гимназический этап. Зиновьева в течение пяти лет обучали домашние учителя. Пятаков и Троцкий проходили обучение в реальных училищах. Обращает на себя внимание и то, что в отличие от Ленина и Пятакова, Бухарин, Зиновьев и Каменев не получили законченного высшего образования.
На момент проведения переписи большевики усадили за парты школ, рабфаков, курсов, средних и высших образовательных учреждений почти 8 тысяч своих представителей.
Судьба страны, которая вздохнула после изнурительной мировой и гражданской бойни, накормила себя после страшного голода, а также судьба новой экономической политики, предполагавшей переход к построению индустриальной цивилизации на основе имевшегося опыта, навыков, стимулирования личного интереса миллионов людей, в значительной мере зависели от ума, деловых качеств, культуры и человечности тончайшего слоя авторитетных руководителей. Моральный авторитет Ленина, позволял этому слою реализовывать свои возможности.
Уже на закате своей короткой жизни (Ленин был вынужден оставить работу практически в 52 года, когда результаты его труда только-только начинали претворяться в жизнь) Владимир Ильич ещё раз вернулся к размышлениям о революции, её сути.
Некоторые предпосылки, казавшиеся фундаментальными, решающими в октябре 1917 года на поверку не оказались таковыми. Великий европейский пожар не вспыхнул. В изолированной России ещё не существовало «основ социалистического уклада», к их «экономическому строительству» ещё только предстояло приступить.
Значит, всё было ошибкой? Нет, отвечает Ленин, в любом случае «мировой перелом совершился: перед человечеством открылась историческая альтернатива, был произведён выход из империалистической войны, родилось новое государство».
Ленин формулировал далее положение, которое на многие десятилетия останется сильнейшим теоретическим аргументом в пользу Советского Союза как символа возможного пути. Он признавал, что в 1917 году большевики уловили наличие весьма самобытной и выигрышной для себя революционной коньюктуры, находясь в стержневом русле истории, на стыке надвигающейся революции Запада и Востока.
Всё остальное от Бреста до НЭПа, было «деталями развития», путевыми неполадками. Требовалась гигантская работа, чтобы страна могла «достигнуть уровня обыкновенного цивилизованного государства Западной Европы».
Как же подойти в этих условиях к социализму? «Не иначе, как через НЭП» - отвечал Ленин. Такое движение будет медленным? «Надо, - говорил он, - проникнуться спасительным недоверием к скоропалительно быстрому движению вперёд, ко всякому хвастовству и т.д... Вреднее всего здесь было бы спешить».
Стержнем НЭПа для него неизменно оставалось сознательное использование новой властью «командных высот в экономике, т.е. тех решающих и обширных секторов - от банковской системы до предприятий тяжелой промышленности, которые остались в руках государства. Для этого, однако же, требовалась культура: обыкновенная современная культура, хозяйственная, техническая и даже просто культура общежития.
Так что «Закончить к лету социализм», как мечтала команда Копёнкина из «Чевенгура», никак не могло получиться.
Ленин предупреждал, что историческое дело социализма не сразу делается, «доделывать и переделывать придётся ещё не раз, главное научиться ни одного из своих завоеваний не отдавать».
Что касается личности самого Ленина, хотелось бы напомнить одно интересное суждение. В конце своей большой и трудной жизни яростный и умный политический противник Ленина Шульгин вынужден был честно написать: «Ленин такая великая фигура, которая до сих пор не была понята целиком ни одним мыслителем, Ленина можно уподобить многограннику с великим множеством сторон».
Кое-кто сегодня пытается показать, что понял Ленина целиком. В действительности же современные его ругатели худо-бедно видят только одну сторону огромного ленинского многогранника.
